"И был он из тех, кто желал обрести Мечту своего Сердца".

Его звали Дракон. Каждое уро, просыпаясь и подходя к зеркалу, он улыбался миру и с этой чарующей улыбкой мягко произносил «Меня зовут Дракон». Жизнь Дракона состояла из полос: черная – белая – черная – белая. Но была еще одна полоса. Мутно-красного цвета; на вкус она напоминала морские волны из за своей соленой горечи.
Дракон очень любил жизнь.
Так могут любит жизнь только помешанные и самоубийцы. Он не относил себя ни к тем, ни к другим. Зато он мог видеть настоящее. Дар, отданный немногим. И пусть носовые перегородки Дракона полетели уже давно – в те счастливые времена, когда ночами напролет он упивался розовым вином и делил волшебный порошок на аккуратные полоски – а сейчас его руки напоминали смятый конфетный фантик в искристых алых брызгах, он не променял бы свою судьбу ни на какую другую.
Он желал обрести Мечту своего Сердца.
Хотя, он и не знал толком, что такое Мечта. Но был уверен, что когда-нибудь найдет ее. И заберет с собой.
И все измениться.
Каждое утро… Каждое утро он, просыпаясь, заходил в ванную, садился на край раковины, перетягивая руку кожаным жгутом и вводил в себя драгоценную жидкость. Потом всегда смотрел в зеркало на свое бледное отражение и улыбался миру. «Меня зовут Дракон».
Он разбивал зеркало одним точным ударом. Костяшки пальцев, покрытые белой резьбой шрамов, отчаянно ныли. На правой руке раны не заживали никогда. А на левой всегда оставались бусины мутно-красной крови. Третья сторона его жизни была именно такого, кровавого цвета. С морским горько-соленым вкусом.
Его день начинался с похода в магазин. Дракон покупал новое зеркало в ванную, он даже не вешал его – ставил на полку над раковиной. Так было легче собирать осколки. Самые длинные и тонкие он носил с собой. Как память.
Почему-то именно на них чаще всего оставались засохшие коричневые брызги. Дракон искал в этих осколках свое отражение. Он желал обрести мечту своего сердца. Разбить отражение в зеркале. И разбивал, находя его, но не понимал – то ли отражение, то ли себя.
Остаток дня был посвящен поиску Мечты. Дракон бесцельно ходил по лабиринтам чужих улиц, отыскивая взглядом похожих на него людей.
Иногда находил.
Внешне все они были разными. Сходство – лишь во взгляде. Во взгляде, горящем безумием и страстью. В презрительно-небрежном прищуре, трепетании дрожащих ресниц, прицельной точности этого взгляда.
Он часто уводил их к себе. Запирал в золоченой клетке чувств. Иногда они не выдерживали. Влюбиться в Дракона было слишком легко, и невозможно разлюбить, как невозможно заставить дождевые капли падать вверх. Они быстро умирали от героина.
Дракону становилось скучно. Больше всего на свете он ненавидел скуку. У нее был неприятный железный привкус, Дракон говорил, что этот вкус напоминает ему запах стекла. Как забавно – запах у вкуса? Вкус железа – запах стекла. Запах стекла – вкус крови. Значит, у железа вкус крови? А какой у нее запах?
Он любил втягивать в себя смешанный с сигаретным дымом запах разлагающейся плоти. Сладкий, приторный аромат. Все, что оставалось от его мальчиков.
И каждое утро… каждое утро. «Меня зовут Дракон»
Он разбивал себя в зеркале. Когда отражение покрывалось паутиной трещин и разлеталось на куски с пронзительным звоном, его отражение закрывало глаза. Осколки падали на пол, принимая форму его искалеченного сердца. Сердца, в котором вопреки всему еще жила мечта.
И он блуждал в лабиринте чужих улиц, отыскивая себя в равнодушных взглядах. И не находил. И продолжал блуждать по закоулкам душ.
Он был уверен в том, что ничего больше не случиться. И вся его жизнь – вечное блуждание в чужой темноте.

Он ошибался.